До сего дня не могу решить, правильно ли я поступил. Гордиться или стыдиться? Не от испуга ведь это делал, а из отзывчивости. Надеялся, что вдруг что-то подвинулось. Извечная бессмысленная надежда, что «они» (власть) — тоже люди, как и «мы». И ведь не перестаём получать нож в спину, и не перестаём ожидать. Ни Солженицын, ни Разгон, ни Шаламов, ни многие жертвы недавней мясорубки ГУЛАГа, дожившие до свидетельских страниц, не могут излечить от надежды на справедливость и великодушие власти!
Летом мне позвонил Андрюша Р. и спросил так осторожненько: «Боба, а вы не хотели бы устроить выставку в Бутырской тюрьме?» Что-то, видно, чуть сдвинулось в пенитенциарных мозгах системы, если такое стало возможным.
Я — москвич в седьмом поколении. Слова «Бутырская тюрьма» говорят о многом. Построена в 1780-м году! Из числа её узников — 69 были причислены к лику святых! Маяковский, Солженицын, Разгон в разные годы были её арестантами. Конечно, я согласился немедленно. Здесь, за воротами и стенками, невдалеке, на Палихе жила бабушка Мариванна. Моё раннее детство тоже прошло рядом — на Подвесках. В соседней подворотне вырастал Лёха, а теперь на этом же месте живёт Вовка-сынок. Первая моя мастерская — совсем обок Бутырки, на Угловом. Да и теперешняя — рукой подать… Тюрьма на родине.
И мы отправились к начальнику тюрьмы.