«Как один день»
Сухая рыба
Низовья Волги в сентябре — Рай. Многочисленные протоки между самой Волгой и Ахтубой так затейливо и ласково перетекают одна в другую, песчаные дюны и дюнки покрыты крошечными цветами с запахом султанской дыни, густыми зарослями мяты укутаны остатки лодок и корабликов цвета бархатной ржавчины! По берегам островных ям, кишащих золотыми линями, на тонкой ноге стоят эстетски серые с оранжевым глазом цапли. В прозрачной воде переливаются травы всех цветов радуги! Нет, господа, настоящий рай, черт меня подери! А если добавить мягкое тепло и полное отсутствие комарья! И не уговаривайте меня — настоящий рай!
Шлепаем мы веслами неспеша. Красивая спина Лехи в шоколаде загара перекатывает упругие мышцы. Мы еще ого-го! На песочке берега что-то лежит. Издали непонятное. Не деревянное. Не рукодельное. Что-то опять состряпала природа в своей неторопливой изысканности. Причалили. Ах ты, Господи! Ушлые браконьеры выловили осетра, выпустили икру, а тушку бросили в реку за сытой ненадобностью аборигенов. Несколько лет протоки полоскали, а солнце выпаривало тушку. Совместные усилия стихий создали скульптуру, формы и поверхности небывалой. Высохшие хрящи не дали распасться красоте, и упругий шедевр Госпожи Природы улегся на дно байдарки.
Несколькими днями позже я бродил по берегам проток, выглядывая неповторимости, и в высоком берегу увидел пещерку с остатками кострища внутри. Пещерка была глубокой, а над ней, с поверхности берега была вырыта другая ямка, уже вниз, в соединение с пещеркой. Коптирня. Мы делали такие и в Саянах, и на Алтае, прикапчивая рыбу и мясо после удачной добычи. Над верхней ямкой, слегка укрытой корищем, по четырем углам торчали палочки, на которых была умотана врастяг тряпка. Устройство понятное — дым, идущий от коптирни, мог привлечь милицию — рыбнадзор. Край редкого изобилия реки и нищего существования людей, живущих в вековых деревнях по берегам реки, создавал вечную проблему еды и власти. «Хочу» — «Нельзя». Я развернул тряпочку — еще один шедевр вкуса и совершенства Матушки Природы. Глубокая копоть, коричневого бархата, размывалась к краям вялой охрой в крупных переплетениях ткани полотна. Да разве все это можно пересказать словами?
Дома я наклеил холст на оргалит, по центру укрепил сухую рыбину, вставил в красивую раму — вот и готовая картина. Как она радовала меня многие годы. И многие годы я ходил вокруг и около, выглядывая переливы и повороты затейливой формы, сетуя на свое неучастие. И додумался. Сделал семь рисунков фрагментов этого совершенства. Ландшафты мумии Южной Волги.
Вот такое свидание произошло у меня с гениальной Природой много лет назад.
Путешествуя по Земле, надо быть, а не побывовывать!
Шлепаем мы веслами неспеша. Красивая спина Лехи в шоколаде загара перекатывает упругие мышцы. Мы еще ого-го! На песочке берега что-то лежит. Издали непонятное. Не деревянное. Не рукодельное. Что-то опять состряпала природа в своей неторопливой изысканности. Причалили. Ах ты, Господи! Ушлые браконьеры выловили осетра, выпустили икру, а тушку бросили в реку за сытой ненадобностью аборигенов. Несколько лет протоки полоскали, а солнце выпаривало тушку. Совместные усилия стихий создали скульптуру, формы и поверхности небывалой. Высохшие хрящи не дали распасться красоте, и упругий шедевр Госпожи Природы улегся на дно байдарки.
Несколькими днями позже я бродил по берегам проток, выглядывая неповторимости, и в высоком берегу увидел пещерку с остатками кострища внутри. Пещерка была глубокой, а над ней, с поверхности берега была вырыта другая ямка, уже вниз, в соединение с пещеркой. Коптирня. Мы делали такие и в Саянах, и на Алтае, прикапчивая рыбу и мясо после удачной добычи. Над верхней ямкой, слегка укрытой корищем, по четырем углам торчали палочки, на которых была умотана врастяг тряпка. Устройство понятное — дым, идущий от коптирни, мог привлечь милицию — рыбнадзор. Край редкого изобилия реки и нищего существования людей, живущих в вековых деревнях по берегам реки, создавал вечную проблему еды и власти. «Хочу» — «Нельзя». Я развернул тряпочку — еще один шедевр вкуса и совершенства Матушки Природы. Глубокая копоть, коричневого бархата, размывалась к краям вялой охрой в крупных переплетениях ткани полотна. Да разве все это можно пересказать словами?
Дома я наклеил холст на оргалит, по центру укрепил сухую рыбину, вставил в красивую раму — вот и готовая картина. Как она радовала меня многие годы. И многие годы я ходил вокруг и около, выглядывая переливы и повороты затейливой формы, сетуя на свое неучастие. И додумался. Сделал семь рисунков фрагментов этого совершенства. Ландшафты мумии Южной Волги.
Вот такое свидание произошло у меня с гениальной Природой много лет назад.
Путешествуя по Земле, надо быть, а не побывовывать!
Река Уда в Саянах. 1956 г.
