«Как один день»

Раковины и камни

Очередной раз в приступе уборки я натолкнулся на большую коробку с раковинами. Они отовсюду, где только мне удавалось попасть на берег: Ледовитый океан — на Чукотке и острове Виктория, Тихий — на Камчатке, Красное море в Израиле, Черноморские пляжи России, Средиземное море в Турции, Балтийское — на Куршкой косе, на острове Хийумаа и в Гамбурге. На озёрах в Финляндии, на реках в Саянах, в Прибайкалье, на Кольском, в Карелии, на Урале и ещё невесть где, куда затаскивала меня судьба в многолетних шляниях. Нет, выбросить это было свыше моих сил!

Сей же миг изысканные их формы превратились в попки, письки, сиськи и милые сердцу поверхности женского тела! Немедленно давняя игра озорных рисунков «Девки у моря» с пароходиком с дымком из трубы на горизонте, солнышком и парой птичек обрела новое дыхание.
Абразивная шкурка помогла привести поверхность раковин к плоскости, и девки зажили новой трёхмерной жизнью! Сколько же было радости!
С дурацкой словоохотливостью я трепался на всех углах, первому встречному, об удачной находке.

Поостынув, сделал несколько картонов посерьезней — форма раковин располагала задуматься о красоте ритма, и, добавив к ряду серебро, золото и чёрное, я опять преисполнился уважением. Догадайтесь к кому!

Если раковины — форма, то их ближайшие родственники — камни. Не меньший восторг и страсть. Камни с давней поры были моей приязнью. Особенно, когда удавалось разрезать, отполировать и насладиться тысячелетней абстракцией природы!
Или, как в Хосте в 1976 году, выбираясь из аварийной катастрофы, я собирал горы камней и слал посылки домой на Кутузовку, чтобы любоваться и раздаривать таким же, как я, маньякам.

Несколько камней, с именем Пауль Клее, живут в доме до сего дня, иногда придерживая дверь от сквозняка, а иногда перебираясь на стол, чтобы порадовать хотящего удивляться.

А черные и голубые агаты Чукотки! А единственная в мире замесь лазурита с малахитом под именем эйлатский камень — подаренный мне геологом Левой Гелатом малюсенький кабошончик, который стоит теперь несусветных денег. Или глыбка уральского малахита, не скажу, откуда попавшего, самого красивого из малахитов планеты.

А подарки! Друзочка из Антарктиды и камушек с озера Титикака от Юры Роста. Кусочки лавы и породы с Фудзиямы, привезённые мне Дашей Руцинской в этом, 2007 году. Приокские кремни от Юры Рапопорта и оранжевый халцедон из Бразилии от Володи Эрвайса!

Будь моя воля, я бы ограбил любой из геологических музеев, вот только куда бы я это дел?

В Катманду, слоняясь по городу, я забрёл в лавку ювелира. Мне надо было купить полтора десятка маленьких, как капля, окатышей бирюзы для реставрации уникального, одного из двух, ножа, которым палач на главной площади, Регистане, перерезал горло несчастным, приговоренным к казни бухарским Эмиром. Этот нож подарил мне Сергей Николаевич Юренев, петербургский дворянин, урывшийся главным геологом Бухары от произволов постреволюционного хамства.
Хозяин лавки встретил меня с восточным почтением, которое ровным счётом ничего не значило. После копеечной покупки я обратил внимание на огромный кристалл, толщиной в ногу и длиною в человеческий рост. Это александрит, — ответил хозяин вполне равнодушно на мой вопрос, понимая, что заезжий русский даже не станет прицениваться к такой единственности.

Ещё вспомнился чукотский геолог из Певека, который без устали собирал и полировал те самые чёрные агаты, которые живут в доме в таинственном мерцании.

И уж, как хотите, но некоторые рельефы, особенно цветные, сливаясь и растекаясь, пока не застыли, очень напоминают моему невежеству происходившее на планете Земля много миллионов лет тому назад. Напоминают, и всё тут!