Юлий Крейндлин

еперь всё больше врачи.

Участковые, по носу, по уху, по печени, по полуподвалу, по конечностям. И уж который по железе — он в ухе — ни ногой.
Развитие науки медицины постепенно превращают нас, человеков, в разрастающуюся орбитальную станцию, где все специалисты по разным углам, и половине не платят зарплату, и некоторые даже придумывают в тебе массу дырок, чтобы заработать на хлеб.
Юлик — Доктор. Это что-то мило далекое. Чехов, Вересаев, Булгаков. Пенсне, пролётка, саквояж, теплые сухие руки, костяная трубка к уху, и постукивание по спине и груди твердыми пальцами с ухоженными ногтями. И он знает о тебе всё, от коклюша до Паркинсона.
Наш Доктор вполне современен — автомобиль, очки, трубка, врачебные игрушки сегодняшнего. За десятилетия через его больничку, обычную районную больничку, прошли все друзья, приятели, знакомые, знакомые знакомых, страждущие с улицы, города, страны, тюрьмы, планетки...
— Сам приедешь, или прислать перевозку?
Облегчал боль, отрезал отслужившее, штопал, вправлял и провожал навсегда.
И не столько чеховско-вересаевская интеллигентность, сколько сочувственное понимание человека делала и делает его Доктором.
А интересно, почему так заметно число докторов-писателей?
Может оттого, что узнавание «человеков» изнутри делает нас конечными, и только искусство позволяетпоспевать за бесконечностью природы?
Или артистизм свободной мысли выращивает душу до бесстрашия атеизма или согласия с Богом.
По этому или по другому, Юлик — Писатель. Он хочет разобраться, что в мире и в душе. Почему люди не любят друг друга, и зачем они тратят маленькую жизнь на это занятие. Почему разность понимания — препятствие к любви? Или хотя бы терпимости. Отчего зависть, вера и тщеславие не меняются от пророка Моисея до космонавта Армстронга?
Сам латанный-перелатанный (одних переломов девятнадцать), многажды штопанный, он никогда не отговаривает от удовольствий проживаемого времени. Куришь — кури, пьёшь — пожалуйста. Только не через край. С удовольствием.
И он боится временами нашего стыдного времени, и он хочет, чтобы трое его детей были поближе и понежней. Но они шляются по миру, плодят внуков, а он валяется в очередном гипсе. Рядом друзья, которых всё меньше, и Доктора, которых сам выпестовал, и весна на дворе, и птицы поют.
А люди всё те же. Придут в этот мир, погалдят, постреляют, поболеют и уйдут. А он лечит, смотрит и думает.
Прими поклон от любящих тебя временно навсегда.

Врач раньше всего должен быть хорошим человеком.

это сам Юлик сказал

«Крейндлин Юлий Зусманович».
Лист 120 из серии П.Л.И.
1982 г.
Сангина.
77х57

027