Александр Городницкий

ся романтика моей юности

жила в путешествиях и песнях. Огромное число этих песен были уголовно-лагерные, как бы продолжение жизни на одной шестой части суши, огороженной по периметру колючкой. Но большинство — романтические песни бродяг и путешественников.
Одной из самых знаменитых была:

Кожаные куртки, брошенные в угол,
Тряпкой занавешено низкое окно.
Бродит за ангарами северная вьюга
В маленькой гостиничке пусто и темно.

И, конечно, про атлантов, которые небо держат на каменных плечах.
Автор был легендой — его никто не знал. Называлось: музыка народная, автора скоро выпустят.
Как потом Городницкий рассказывал, однажды где-то на Дальнем Востоке пьяный малый, спев ему его песню, проникся: «Это потрясающий мужик написал. Хочешь, я тебя на его могилу свожу?» И когда Саша попробовал заикнуться, что автор песни он, парень его чуть не убил в негодовании.
Постепенно Городницкий становился знаменитым как океанический геолог, серьёзный учёный. Своим ремеслом Саша всегда дорожил, поскольку был по-настоящему одержим наукой. А жизнь при такой профессии известно какая — всё время вдали от дома, и рейсы засекречены, потому и похвалиться ни-ни. Из всех маршрутов Саши об одном знаю наверняка — как он в начале восьмидесятых спускался в батисфере на океаническое дно в поисках Атлантиды.
Географические представления Саши и его измерения времени иные, чем у большинства из нас.
Вернувшись из поездки по Израилю, говорю Городницкому:
— Странная всё-таки у них там жизнь: четыре миллиона евреев и двадцать два миллиона арабов борются за право жить на одном куске суши. Трудно им. Злобятся.
— Да не ломай ты над этим башку, Боба, — он мне говорит. У них там всё само собой скоро утрясётся. По реке Иордан и Мёртвому морю проходит тектонический разлом, и он всё время расширяется, эта часть земли отъезжает от материка. Скоро они просто будут жить на острове.
— Как скоро?
— Да через пару миллионов лет…

«Городницкий Александр Моисеевич».
Лист 124 из серии П.Л.И.
1983 г.
Графит.
48х36

028